польское

По "Культуре" давали великий "Пепел и алмаз", предваренный длинным интересным рассказом Вайды о своей жизни. Сначала он объяснял, что в киношколе их много чему научили - но совершенно не учили работать с актерами, и вообще живых актеров он впервые увидел уже будучи дипломированным режиссером.

И вот дошло до собственно съемок "ПиА", и ему вдруг говорят, что Цибульский не хочет переодеваться в приготовленные для него костюмером шмотки 1945 года, а хочет играть Мачека в своей собственной повседневной одежде 1958 года, чуть ли не в свитере и джинсах. Вайда, сам в прошлом связной подполья, обалдевает от такой нелепой идеи, и в растерянности говорит "Ну ладно". А потом смотрит, что получается, и понимает, что это действительно именно то, что надо.

Тут у меня наконец щелкает: ну действительно, тоже мне боевик-подпольщик весны 1945 года - в темных очках, небритый и одет черт-те во что! Да его такого первый же патруль с гарантией отправит в комендатуру для выяснения.

То есть Мачек явно из другого времени прилетел, даже не переодевшись.

А фильм, ну да, великий - в том числе и поэтому.