optimisticТуман. Река. Клубятся облака.
Я жду, и вместе ждут у переправы
Охотники, солдаты, гуртоправы,
Врачи, крестьяне... Всех томит тоска.
Толкуют, что сюда не для забавы
Пришли. И переправа нелегка.
И вообще дорога далека...
Так говорят. И я в ответ: - Вы правы!
Тут кто-то вдруг: - Паром! Паром! — кричит,
А изо мглы не эхо ли звучит:
- Харон! Харон! — Я слышу это имя.
Вот перевозчик. Медленно гребет.
Приткнулась лодка. Кинулся народ.
И на борт я вступаю вслед за ними.
Мой правый берег, навсегда прости!
К твоим низинам не вернусь песчаным.
Вздымай, река, стремительно кати
Крутые гребни в сумраке туманном!
Но поведенье кажется мне странным
Гребца. - Ты трезв? — Молчит. — Устал грести?
— Устал. А в лодке душ до тридцати.
- Пусти на весла! Говорю, пусти!
Пусти, проклятый! И в бессилье пьяном
Тут впрямь от весел отвалился он,
И ветер веет пепел о небосклона,
И на меня глядят со всех сторон
Все тридцать душ тревожно, напряженно,
А я неторопливо, монотонно
Гребу во мрак. Меня зовут Харон!
И все понятно. Над водой встают
дебаркадЕры, статуи и зданья.
Всех городов я вижу очертанья,
Где находил когда-то я приют.
Я позабыл оставленный уют,
На деловые не пойду свиданья,
И той, что любит, слышу я рыданья.
Нет, я не тут! Харон меня зовут!
- Харон! Харон! — кричат на берегу.
Напрасный зов! Не превозмогу
Стремительность подводного теченья.
И вёсел все медлительней размах.
Ведь все равно за Стиксом на холмах
Все встретимся мы там без исключенья!
Так я решил. И левый берег, крут,
Вдруг встал из мглы. И веет с этой суши
Горячим ветром. Трепещите, души!
Суд ждет вас здесь! Последний страшный суд!
Но почему такое равнодушье?
Не мечутся, не плачут, не клянут,
А слышу я: — Причаливай вот тут!
— Да нет, не тут, а здесь вот, где посуше!
Неужто вы не видите мостков?
Зреб, Эреб! Так вот ты есть каков!
Чу! Звон подков. Гудки грузовиков.
И лодочник, во всю орущий глотку,
Чтоб услыхал бы весь загробный мир:
— Озорничал вот этот пассажир!
Сам, видно, пьяный! Всполошил всю лодку!
Л.Мартынов (1946)
