impressedА параллельно на компьютере крутится вот это из свежего Щербакова:
http://apksp.narod.ru/Scherbakov/piter.mp3
И произносит славный автор дословно следующее:
Есть на планете город Питер,
он поделён на острова.
Будь в алфавите больше литер -
я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже
целый бы эпос развернул,
благо недавно в Эрмитаже
я вдохновенье почерпнул.
Вздумалось вдруг
в ненастье
мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл,
а на сте-
не висит персонаж -
малозамет-
ный глазу,
ярких между личин,
но среди про-
чих сразу
я его отличил.
Щёки и лоб его багровы.
Силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы
и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник,
важно смотрелся бы в седле,
был бы в пехоте он полковник
и канонир на корабле.
Мог бы он всё
на свете -
вон какой габарит!
Плохо, что на
портрете
он сидит и молчит,
ибо герой
без жеста
схож неведомо с чем.
Повесть моя
ни с места -
что ж, пойду и поем.
Неповторим и одинаков
город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков -
я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам,
раззолотил бы мишуру,
но персонажу, вой хоть волком,
дела никак не подберу.
Время летит,
бумага
терпит, кто виноват?
В Питере шум
и влага.
Эрмитаж нарасхват.
В зале, привыч-
ным фоном
став, красуется холст.
И персонаж
на оном
брав, беспечен и толст.
Уж с тополей, дубов и буков
жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных букв,
чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка
от персонажа моего.
Всё потому, что был он только
лодырь и больше ничего.
Да, никаких
не делал
дел он - я узнавал.
Целую жизнь
пил-ел он,
пел он и танцевал.
Но на холсте
прекрасном
всплыл из небытия,
хоть и гуля-
кой праздным
был, как Моцарт и я.
Перья долой! Подать фужеры!
Фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, мон шеры!
Будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность,
много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность
и с замиранием хранят.
Организу-
я стаи,
пусть повсюду не раз
правнуки на-
ши наи-
зусть цитируют нас.
И над рекой
Невою
масс народных толпа
пусть вознесёт
главою
нас превыше столпа.
Шаман, однако (с)