Пели будто:
- Хрюк.
Хряк.
Гроб.
Грипп. -
В центре столицы
среди Арбата
свинья чихнула.
Потом на хрип
вдруг перешла,
и сразу
за зевакой зевака,
от страха ставши снега белее,
бросились,
визг зазвенел и зазвякал:
- Свинья чихает!
- Свинья болеет! -
Бежал Арбат в переулки.
Лишь я
голос свой не вмешивал в вой стаи.
Подошел
и вижу -
плачет свинья.
Улица обезлюдела.
Стоит пустая.
Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...
И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Свинья, не надо. Дорогая моя,
ну что Вы плачете,
прошу прощения?
Каждый из нас тоже
наполовину свинья -
печень, почки, кожа, кровообращение".
Может,
впервые услыхала такое,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
свинья успокоилась,
повернулась,
хрюкнула
и ушла.
Хвостом вращала.
Будто спросонок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она поросенок,
и стоило жить,
и работать стоило.